Черная месса - Джерард О`Нил

Халлоран залег на дно и месяц скрывался, но в ноябре 1981 года добровольно сдался властям. Его выпустили на поруки. Вконец опустившийся, измученный ломкой наркоман, обвиненный в предумышленном убийстве солдата мафии, по собственной вине сделался персоной нон грата в криминальном мире Бостона. Он умудрился восстановить против себя и коза ностра, и Балджера – ситуацию хуже придумать было нельзя. Халлоран мешал слишком многим. Однако Уайти задумал обратить его появление себе на пользу – подвернулась прекрасная возможность решить кое-какие проблемы.

Осенью 1981 года Коннолли представил в отчетах ФБР свидетельства информаторов Балджера и Флемми, усугубив и без того непростое положение Халлорана. Балджер заявил Коннолли, что мафия собирается «прострелить башку» Халлорану с целью убрать лжесвидетеля, обвинившего Салемме в убийстве. Два месяца спустя Флемми подкрепил показания Балджера, сообщив, что мафиози прячут Салемме, пока не «уберут» Халлорана. Свидетельство было частью задуманного Флемми сценария. Стиви предвидел, что у него могут возникнуть осложнения из-за давней истории 1968 года с бостонским букмекером Уильямом Беннеттом, и нанес упреждающий удар: передал якобы дошедший до него слух. Он уже убил Беннетта и выбросил его труп из автомобиля на полном ходу. Флемми воспользовался проверенным приемом – замел следы и направил следствие по ложному пути, свалив собственную вину на другого.

Халлоран придерживался своей стратегии. Оказавшись меж двух огней и чувствуя себя в ловушке, он решил, что настало время заключить сделку с органами правопорядка. Он обратился за помощью в ФБР, рассчитывая на смягчение наказания за убийство в китайском квартале в обмен на информацию о продажном бухгалтере – любителе вечеринок, промышленном магнате из Талсы и убийце из Южного Бостона.

Почти год спустя после памятной встречи в квартире Каллахана в Норт-Энде, когда впервые зашла речь об убийстве Уиллера, Халлоран начал давать показания ФБР. Он говорил не умолкая с 3 января по 19 февраля 1982 года. Его допрашивали на трех конспиративных квартирах, перевозя с места на место. Агенты тщетно добивались от него доказательств, которые тот не мог представить. Халлорана вынудили надеть микрофон, но это тоже ничего не дало: казалось, гангстеры всегда знали, когда он был поблизости. Федералы потребовали, чтобы свидетель прошел проверку на полиграфе, но Халлоран отказался. Ситуация сложилась патовая. Агенты верили, что Халлоран говорит правду, однако слова его нуждались в подтверждении, и здесь следствие зашло в тупик.

Халлоран угодил под пресс ФБР, приведенный в движение Балджером, когда агент Лео Бранник обратился к неизменно любезному Моррису с вопросом, не купился ли тот на россказни Халлорана. Моррис мгновенно понял, что история Халлорана таит смертельную угрозу «нечестивому союзу» бюро с Балджером. Правила ФБР запрещали конфиденциальное сотрудничество с источником, попавшим под следствие. Моррис поспешил подорвать доверие к Халлорану.

Пока Халлоран разливался соловьем перед федералами, переезжая из одного укрытия в другое, Моррис уведомил Коннолли, что Балджера обвиняют в организации убийства Уиллера. Моррис знал, что куратор предупредит Уайти об опасности, и понимал, к каким последствиям это может привести, однако позднее заявил, будто не верил в реальность угрозы, поскольку правдивость показаний Халлорана вызывала сомнения.

Ситуация осложнилась. Агентам, стоявшим на стороне Халлорана, требовалась санкция прокурора Джеремайи Т. О’Салливана, чтобы включить осведомителя из банды «Уинтер-Хилл» в программу защиты свидетелей. Подписанный обвинителем документ позволил бы начать процедуру. Но О’Салливан упорно не желал предоставить Халлорану возможность начать новую жизнь под другим именем. В ненадежном свидетеле он видел лишь досадную помеху. Прокурор занял жесткую позицию, заявив, что представленных доказательств для возбуждения дела недостаточно. Конечно, положение Халлорана оказалось шатким. Его слово, решительно ничем не подкрепленное, против слова Каллахана недорого стоило, вдобавок он отказался пройти допрос на детекторе лжи, а попытки добыть свидетельства других членов банды, нацепив на себя микрофон, не увенчались успехом.

Однако О’Салливану явно застило глаза дело братьев Анджуло, вытеснявшее все остальное как несущественное. «Входил ли он в круг защитников Балджера? – задал позднее риторический вопрос другой прокурор. – Нет, во всяком случае, умышленно. О’Салливан отказался поддержать бездоказательные обвинения в недавно совершенном убийстве. Добиться смягчения наказания, не имея подтверждения правдивости показаний свидетеля, – дело безнадежное. Не думаю, что он мог поступить иначе».

Тем не менее следователи, работавшие над делом Уиллера, сочли, что О’Салливан не принял во внимание опасность, которой подвергался свидетель, – Халлоран представил конфиденциальную информацию о тяжком преступлении. По словам Роберта Фицпатрика, занимавшего в то время пост заместителя руководителя бостонского отделения ФБР, некоторые агенты были убеждены, что Халлорану грозит смерть, если не включить его в программу защиты свидетелей.

Фицпатрик высказал свои опасения прокурору, но наткнулся на глухую стену. «О’Салливан не поверил Халлорану, – вспоминал позднее агент. – Он видел в Халлоране пустозвона, любителя пустить пыль в глаза, жалкого пьяницу, на которого не стоило тратить время. Я пришел к нему снова и сказал: “Мои парни просят взять его под защиту, ему грозит опасность”. А он ответил: “Мы уже говорили об этом, я выслушал ваше мнение и сообщу о своем решении”. Это означало “нет”».

Судьба Халлорана тревожила Фицпатрика все больше, и в мае 1982 года он решился напрямую обратиться к недавно назначенному федеральному прокурору, Уильяму Уэлду. «Я предупредил его: этого парня могут пристрелить. Агенты постоянно напоминают мне о нем. Мы должны что-то сделать». Годы спустя Уэлд подтвердил, что Фицпатрик приходил к нему. «Фици сказал: сами знаете, агенты вечно твердят, что тому или иному стукачу грозит опасность. Их могут убить за сотрудничество с властями. Но что до этого парня – не хотел бы я стоять с ним рядом». Однако Уэлд не вмешался и не дал указаний О’Салливану, который поначалу играл при нем роль наставника, помогая освоиться на высокой должности.

Расследование близилось к концу, когда Халлоран узнал, что Уайти Балджер – осведомитель ФБР. Брайана охватила паника. Он почувствовал, что ему некуда скрыться: опасность подстерегала повсюду, даже в офисе бюро. «Эта свора вела нечестную игру, – возмущенно заявила Морин Кейтон, кузина Халлорана. – Однажды они просто обронили: “Да, кстати, Балджер – наш информатор”. Забудьте об Уэйко[35]. Поглядите, что случилось с Брайаном Халлораном».

В итоге растерянный, перепуганный насмерть Халлоран оказался предоставлен самому себе. Ему предстояло выживать в одиночку, ходить крадучись и с оглядкой в ожидании рокового выстрела, пока два отдела ФБР ожесточенно спорили о его судьбе. Агенты, работавшие с Халлораном, неожиданно угодили на поле битвы: им пришлось сдерживать натиск Коннолли, который с презрением отмахнулся от скандальных разоблачений мелкого бандита и наркоторговца, назвав их своекорыстными измышлениями опустившегося забулдыги. Хотя у сторонников Халлорана имелись некоторые сомнения в том, какую именно роль играл их подопечный в преступлениях банды «Уинтер-Хилл», они твердо верили, что, наткнувшись на него, вытянули счастливый билет, а их истинная цель – Балджер. Бой разгорался стремительно. Два агента обвинили Коннолли в том, что тот рылся в их досье на Халлорана, и взбешенный Фицпатрик был вынужден хранить материалы дела в своем сейфе.

«На самом деле Коннолли никогда не отрицал, что заглядывал через плечо коллегам, собиравшим информацию о Балджере», – вспоминал впоследствии Фицпатрик. Куратор воинственно выпячивал челюсть, заявляя: «Или вы доверяете мне, как агенту, или нет. Речь идет о моем парне, и я должен знать, что его ждет».

По словам Фицпатрика, Коннолли допросил Балджера и Флемми по делу Уиллера. В нарушение стандартной процедуры он вызвал их одновременно. Таким образом, следователи лишились возможности сыграть на противоречиях в показаниях гангстеров друг против друга. Бесполезный протокол допроса отправился в архив.

К началу весны 1982 года жизнь Халлорана превратилась в нескончаемый кошмар. Он поминутно оглядывался и всматривался в зеркало заднего вида. Домой к жене и маленькому сыну он вернуться не мог из страха, что бандиты вышибут дверь и перебьют всю семью. О семье Халлорана заботились его отец и дядя. Они оплачивали жилье и еженедельно приносили продукты.

Брайан залег на дно. Так прошло некоторое время. Жену его забрали в больницу – она ждала второго ребенка, подошло время родов. По свидетельству родственников, Халлорану неожиданно позвонили и сообщили, что его хочет видеть сестра, жившая в прибрежном районе Южного Бостона. Один из друзей довез его до Саути, хотя Халлоран старался избегать этого места. Около шести часов вечера, когда Брайан с другом припарковали свой «датсун» напротив ресторана, рядом остановился автомобиль с Балджером и Флемми. Послышались крики, затем прозвучали два выстрела, за которыми последовала беспорядочная пальба. Раненый Халлоран, выбравшись из машины, упал на мостовую. Один из убийц подбежал и выстрелил в лежавшего еще несколько раз. Из тела мертвого Халлорана извлекли двенадцать пуль, выпущенных из двух разных стволов. Балджер и Флемми расправились с доносчиком. Как всегда, они действовали с беспощадной жестокостью. Завершающим аккордом кровавой истории стала встреча Стиви Флемми с Коннолли на следующий день после убийства. Агент написал в коротком рапорте, со слов осведомителя, что преступление, возможно, дело рук гангстеров из Чарльзтауна.